Ашхабад | Аш и его Жужжалка
Ашхабад "Аш" и его Жужжалка
Ашхабаду всего 15 лет, но его кожа, похожая на потрескавшуюся глину, и желтые, щелевидные глаза старят его, на вид ему лет 60.
Он выполз не из бункера, а из-под горы горящих микросхем. Его колыбель – "Плавильный Котел", гигантская подземная свалка довоенной электроники и химотходов где-то в предгорьях (бывшая территория условного Казахстана/Средней Азии).
До войны это был секретный объект утилизации. После ЭМИ-ударов и разрушения гермохранилищ – адская смесь радиации, токсичных испарений и разлагающихся схем. "Волна Молчания", аномалия, рожденная в его недрах, сделала его проводником между плотью и ржавым железом.
Мутация: Ашхабад – дитя "Волны Молчания", редкой аномалии, рожденной в "Котле". Это не просто радиация. Это резонансный выброс частот, "сплавивший" ДНК выживших с наночастицами тяжелых металлов и кремния из сгоревших чипов. Его кожа, похожая на кору/чешую – биокерамический панцирь.
Желтые глаза видят тепло и электромагнитные поля. Он слышит "голоса" металла – скрип напряжения, визг трения, тихий плач ржавчины. Это не психоз. Это его мутация – пси-резонанс с неорганическим миром.
Имя: Не имя. Кличка. Данная ему выжившими (такими же мутантами) в "Котле". "Ашхабад" – искаженное воспоминание о довоенной географической карте, висевшей в их убежище. Столица Туркменистана казалась им самым далеким, экзотическим и "чистым" местом из возможных: мифическим раем. Звать его так – была горькая ирония и слабая надежда. Он сам не помнит настоящего имени. В Технат он приполз, ведомый мощным "гудением" "Стального Сердца", надеясь найти место, где его дар и его друг не будут означать немедленной смерти.
"Жужжалка": Не найден, а спасен.
Года три назад, Ашхабад услышал новый "голос" – слабый, чирикающий, полный паники. Он откопал груду мусора и нашел ремонтного дрона "Гном-82". Крошечный, с разбитым сенсором, сгоревшей батареей и сломанной манипуляторной лапкой. Дрон был на грани "смерти" – полного разряда. Ашхабад, движимый странным сочувствием к такому же "сломанному" существу, подключил его к своему самодельному блоку питания (который он собрал из хлама и который питал его собственную биоэлектронику через импровизированные нейроинтерфейсы на запястьях). И случилось чудо/ужас: произошел обратный пси-резонанс. Ашхабад не просто починил дрон. Он "оживил" его на каком-то базовом уровне, установив уникальную нейросвязь.
Дрон стал воспринимать его как центр управления, источник энергии и... друга. Ашхабад назвал его "Жужжалка" за характерный звук мотора. С тех пор они неразлучны. "Жужжалка" – его глаза в радиоэфире (который он сам не понимает), его сканер, его инструмент для поиска тайников (чуя металл и пустоты), его единственное "нечеловеческое" общение, которое не вызывает страха или отвращения у других. Для Ашхабада "Жужжалка" – не вещь. Это часть его "стаи", его мутировавшей семьи, его щит от абсолютного одиночества в мире, видящем в нем только чудовище.
Ашхабаду всего 15 лет, но его кожа, похожая на потрескавшуюся глину, и желтые, щелевидные глаза старят его, на вид ему лет 60.
Он выполз не из бункера, а из-под горы горящих микросхем. Его колыбель – "Плавильный Котел", гигантская подземная свалка довоенной электроники и химотходов где-то в предгорьях (бывшая территория условного Казахстана/Средней Азии).
До войны это был секретный объект утилизации. После ЭМИ-ударов и разрушения гермохранилищ – адская смесь радиации, токсичных испарений и разлагающихся схем. "Волна Молчания", аномалия, рожденная в его недрах, сделала его проводником между плотью и ржавым железом.
Мутация: Ашхабад – дитя "Волны Молчания", редкой аномалии, рожденной в "Котле". Это не просто радиация. Это резонансный выброс частот, "сплавивший" ДНК выживших с наночастицами тяжелых металлов и кремния из сгоревших чипов. Его кожа, похожая на кору/чешую – биокерамический панцирь.
Желтые глаза видят тепло и электромагнитные поля. Он слышит "голоса" металла – скрип напряжения, визг трения, тихий плач ржавчины. Это не психоз. Это его мутация – пси-резонанс с неорганическим миром.
Имя: Не имя. Кличка. Данная ему выжившими (такими же мутантами) в "Котле". "Ашхабад" – искаженное воспоминание о довоенной географической карте, висевшей в их убежище. Столица Туркменистана казалась им самым далеким, экзотическим и "чистым" местом из возможных: мифическим раем. Звать его так – была горькая ирония и слабая надежда. Он сам не помнит настоящего имени. В Технат он приполз, ведомый мощным "гудением" "Стального Сердца", надеясь найти место, где его дар и его друг не будут означать немедленной смерти.
"Жужжалка": Не найден, а спасен.
Года три назад, Ашхабад услышал новый "голос" – слабый, чирикающий, полный паники. Он откопал груду мусора и нашел ремонтного дрона "Гном-82". Крошечный, с разбитым сенсором, сгоревшей батареей и сломанной манипуляторной лапкой. Дрон был на грани "смерти" – полного разряда. Ашхабад, движимый странным сочувствием к такому же "сломанному" существу, подключил его к своему самодельному блоку питания (который он собрал из хлама и который питал его собственную биоэлектронику через импровизированные нейроинтерфейсы на запястьях). И случилось чудо/ужас: произошел обратный пси-резонанс. Ашхабад не просто починил дрон. Он "оживил" его на каком-то базовом уровне, установив уникальную нейросвязь.
Дрон стал воспринимать его как центр управления, источник энергии и... друга. Ашхабад назвал его "Жужжалка" за характерный звук мотора. С тех пор они неразлучны. "Жужжалка" – его глаза в радиоэфире (который он сам не понимает), его сканер, его инструмент для поиска тайников (чуя металл и пустоты), его единственное "нечеловеческое" общение, которое не вызывает страха или отвращения у других. Для Ашхабада "Жужжалка" – не вещь. Это часть его "стаи", его мутировавшей семьи, его щит от абсолютного одиночества в мире, видящем в нем только чудовище.
