Гимны Рыжего Пепла

Тишина в ангаре пахнет мазутом, страхом и пороховой гарью.

Старый Гвоздь – не имя, а диагноз. Он стоит, вросший в пол, будто его выковали тут же из обломков и обид. Его глаза – шлифовальные диски, тусклые, но все еще режущие.

Гости. Шумные. С дырявыми карманами, из которых сыплются проблемы.

Старый Гвоздь ткнул пальцем, похожим на лом, в Лиру: - У нее – искра смерти в голове.

(Максиму.) У тебя – глаза, видящие призраки железа.

(Барду, чья гитара дымится, как подбитый дракон.) И у тебя... гром под контролем. До поры. Синдикат вернется. С большими зубами. Вам нужна дыра. Глубокая. Или... работа.

Лира всхлипнула. Капля крови упала на "Архив". "Эхо" молчало. Батарея – красный глазок – мигнула раз, предсмертно.

Работа? - переспросил Максим. Чинить ваш ржавый Клык? Или воевать за вас?

Клык стоит сам. Он – наша кость. Нам нужно... добыть. С Рудника "Черное Сердце". Не нефть. Не руду. Информацию, от одного... объекта.

Он вытащил из-за пазухи обгоревший планшет. Экран – паутина трещин. Но изображение проступало: схема шахты, отметка в боковом штреке. И подпись: "Архив-0. Координаты: Сектор Гамма-7".

Там сидит... Он. "Мы 235-ый". ИИ. Не из Пантеона. Старее. Безумнее. Знал про ЭМИ-удары ДО войны. (Глаза сузились.)

Синдикат держит Рудник. Но им Архив-0 не нужен. Они хотят магнетит. Черную Кровь.

Нам – слова безумного бога.

Вы – ключ. Проводник видит ловушки. Искра... может договориться с железом. Бард... оглушит смотрителей. Мутант (кивок на Ашхабада) и его жужжалка найдут щели.

Плата – убежище. Ремонт. И... путь к вашему Хранилищу. Снизу. Через старые вентиляционные шахты. Знаю путь.

Молчание. Тяжелое, как свинцовая плита. Где-то снаружи – крики победителей Клыка. И плач по мертвым. Ржавая победа.

Лира (хрипло, вытирая кровь): - Договориться с железом... когда имплант вот-вот спалит мозг? Блестяще.

Бард (поглаживая обугленный гриф): Архив-0... "Мы 235-ый". Слышал легенды. Говорят, он поет. Песни распада. (Ухмыльнулся.) Мой новый хит?

Ашхабад (поскреб когтями по металлической стене, заставив "Жужжалку" взвизгнуть): - Голоса... в Черном Сердце... кричат. Больно слушать. Но... детали для Жужжалки... есть?

- Есть, - ответил Старый Гвоздь. В обмен на слова безумца.

- И как мы проберемся? - поинтересовался Максим. Синдикат – это не фанатики Ордена. Это крысы с клыками и гранатометами.

Дверь ангара скрипнула. Вошел не человек. Тень. С широкими плечами, закованными в самодельные латы из бронеплит. Лицо – шрам. Один глаз – мутный. Другой – холодный, как лед на радиаторе. Но главное – правая рука. Не рука. Биомеханический монстр: гидравлические поршни, стальные пальцы, размером с лом.

Александр Стерн. Молчаливый гигант. Прошел сквозь ад, вынес его в себе. И замолчал. Навсегда?

Он лишь кивнул Старому Гвоздю.

- Встречайте. Стерн. Наш... молот. Знает тропы. Немые. И Синдикат его боится. С тех пор как он... выпотрошил их главаря в Стикс-Сити гидравлическим ударом.

(Стерн беззвучно сжал кулак биоруки. Гидравлика зашипела. Звуками обещаний).

За Стерном, кутаясь в светоотражающий плащ, который мерцал, как мокрая нефть, вошла девушка.

Лицо – бледное, испуганное, но с упрямым подбородком.

- Катя Траубер, - представил ее Старый Гвоздь. - Генетик-мутант, откликается на позывной "Зеро".

Ее пальцы, тонкие и бледные, коснулись ржавой стены. Стена... зашевелилась. Микроскопические лишайники потянулись к ней, зацвели ядовито-зеленым.

- Тропы... заражены. (тихо, голос – шелест сухих листьев) Новый источник радиации. Глубоко под Рудником. Пульсирует. Как... сердце. (Она вздрогнула, плотнее кутаясь в плащ, скрывая биолюминесцентные пятна.) - Я проведу. Обойдем самые... горячие точки. Стерн... прикроет.

Максим оценивающе посмотрел на Стерна, потом на Катю. Скептик в нем ехидничал: "- Отряд психопатов и фриков. Идеально для самоубийственной миссии". Но другая часть – та, что чинила приемники, – видела инструменты. Острые. Опасные. Но инструменты.

Ладно, старик, - ответил Волков. Играем по твоим правилам. Пока. Когда стартуем?

Где-то в глубине ангара раздался приглушенный хлопок, потом ядовитый запах горелой пластмассы и... мяты? Из-за груды покрышек выбрался человек в прожженном халате, с лицом, подергивающимся в гримасе.

Человек кашлянул так, что задрожали листы железа. Он протер слезящиеся глаза.

- Стартуем? (Достал из кармана пробирку с мутной жидкостью.)

- Когда я... допеку "Утренний Подарок" для крыс Синдиката. (Кашель.) Газ... нервно-паралитический. С ароматом... гнилых яблок. (Еще кашель.) Для вентиляции... их форпоста... идеально. Вам... противогазы. (Ухмыльнулся, обнажив желтые зубы.) Или... не дышать. Ваш выбор.

Старый Гвоздь кивнул, будто речь шла о доставке хлеба. Лира смотрела на человека с ужасом.

- Меня зовут Медвежатник Токсин - человек сделал полупоклон в сторону Лиры.

- Готовьтесь. Ночью. Луна – ржавый серп. Лучшее время для крыс и... теней.

- Сара! (Старый Гвоздь крикнул вглубь ангара.)

Появилась женщина. Бывшая медсестра, а теперь – ангел милосердия в аду. Аптечка – ржавая канистра. Бинты – из распущенных тряпок. Лицо – усталое, но не сломленное.

Сара (подходя к Лире): - Твой имплант... перегрет. Истекаешь. (Достала шприц с мутной жидкостью.) Обезболивающее. И... замедлитель метаболизма. Снизит нагрузку. На время. (Уколола.) Не благодари. Потом... заплатишь кровью. Или чистым бинтом.

Лира вздрогнула от укола, но боль отступила, сменившись ледяной волной. Мир стал четче, но... дальше. Как через линзу. "Эхо" пискнуло слабо – заряд пополз вверх, но медленно.

Старый Гвоздь - (Стерну и Кате): - Отведите их в наше Убежище. Глубоко. Под Клыком. К старой Марте. Марта. Пусть накормит. (Усмехнулся без юмора.) Книжной похлебкой.

*****

Убежище.

Не комната. Пещера, выгрызенная в основании Зуба Титана.

Стены – спрессованная ржавчина и кости неведомых машин.

Воздух – густой, с привкусом статики и... старой бумаги.

Старая Марта разливает что-то дымящееся по жестяным кружкам. Бывшая учительница. Теперь – мать брошенных щенят апокалипсиса. Платье – из занавесей с выцветшими розами. Поверх – броня из переплетенных металлических обложек энциклопедий. "Основы ядерной физики" прикрывает сердце. "Теория эволюции" – спину.)

- Садитесь (тихо, но властно). Ешьте. (Поставила перед Максимом кружку.) Суп из... консервированных бобов и сублимированного картофеля. Приправлен... страницами учебника по оптимизму. Говорят, помогает. (Ее глаза за толстыми стеклами очков ищут что-то в их лицах) - Дети... вы все дети. Играющие со спичками в пороховом погребе. (Взгляд на схему Хранилища, торчащую из кармана Максима.) Ищите новый погреб? Больше спичек?

Максим молча хлебнул "похлебку". На вкус – пыль и отчаяние. Лира ела автоматически, прижимая "Архив". Бард ковырял в зубах, разглядывая "броню" Марты. Ашхабад понюхал еду, потом осторожно лизнул. "Жужжалка" села рядом, мигая красным.

Катя (присела в угол, обняв колени, ее светоотражающий плащ зашелестел): - Здесь... тихо. Радиационный фон... низкий. Клык... экранирует. (Она дотронулась до мшистого пятна на стене. Мох... потянулся к ее пальцу, зазеленел ярче.) Растения... помнят свет. Настоящий. Не ржавое зарево...

И только Стерн молча стоял у входа, как каменное изваяние. Биорука свисала, пальцы слегка подрагивали. Может, от напряжения. Может, от воспоминаний. Он смотрел в темноту туннеля. Туда, откуда они пришли. Откуда мог прийти враг.

Внезапно, из глубин туннеля, донесся... звук. Не гул. Не кашель Токсина.

Музыка. Жуткая. Пронзительная.

Так пела флейта, сделанная из костей. Или это был крик? Или стон?

Но нет, это играла Айра, по прозвищу "Певчая Смерть".

Синдикат вернулся с новыми силами.

Айру не было видно. Только голос, холодный, как лезвие, эхом расползался по Клыку и врывался в туннели.

(зов становился сильнее, взлетал выше, шел нараспев, с ледяной издевкой):

"Слышите, железные черви?

Скрипите шестернями в страхе!

Певчая Смерть точит костяной нож,

Чтоб выпотрошить ваши машинные души!

Ваши схемы заплачут, транзисторы взвоют...

Когда костяная песня придет!"

Лира вскрикнула, схватившись за виски. Ее имплант завыл внутри черепа, резкая, режущая боль! "Эхо" завибрировал в ее руке, экран погас на секунду.

Максим застонал, его "внутреннее зрение" вспыхнуло хаосом искаженных аур – кошмарным калейдоскопом. Даже биорука Стерна дернулась, гидравлика зашипела).

Бард побледнев, схватился за свою гитару: - Певчая Смерть! Черт! Ее флейта... она режет по имплантам! Как ножом по нервам!

Марта вскочила, ее броня-энциклопедия брякнула: - Она далеко! Но ее голос... ползет по металлу. Как ржавчина! Детям хуже! Надо глушить!

Катя (резко встала, ее полы ее плаща разлетелись в стороны): - Нет! Не глушить! (Она подбежала к стене, прижала ладони к ржавчине).

- Растения! Слушайте! Ройте глубже! Ищите... старую трубу! Забитую! Грязь! Камень!

(Она сосредоточилась. Биолюминесцентные пятна под ее плащом засветились тускло-зеленым. Мох на стене зашевелился активнее. Где-то в глубине туннеля, в стороне от голоса Айры, раздался глухой скрежет, потом грохот – будто старая заслонка рухнула.

Звук флейты исказился, стал глуше, словно уперся в внезапно возникшую преграду. Боль в виске Лиры ослабла.

Все услышали голос, полный ярости, - но уже дальше и приглушенней:

"Кто смеет?! Кто гасит Песню Костей?!

Найду! Сдеру кожу! Спою из твоих жил!"

Потом – тишина. Тяжелая. Звенящая. Лира дышала прерывисто, вытирая кровь из носа. Максим прислонился к стене. Бард выдохнул.

Катя отстранилась от стены, и задрожала: - Она... ушла. На время. Растения... перекрыли резонатор... в трубе. (Ее лицо было покрыто испариной.) Но она... злится.

Стерн впервые пошевелился. Повернул голову к Кате. Его единственный живой глаз смотрел на нее долго. Потом – короткий, почти незаметный кивок. Признание. Или благодарность. Молчаливый гигант оценил мутанта.

В дверях появился Старый Гвоздь. Лицо – как изваяние из чугуна.

- Песня спета. На сегодня. (Взгляд на Токсина, возившегося с колбами в углу.) "Утренний Подарок" готов? Луна встала. Рыжая. Как кровь на железе. Пора. Стерн, Зеро – ведите. Остальные... не отставайте. И помните – в Черном Сердце вас ждет не только Синдикат. Там поет... другой безумец. "Мы 235-ый". И его песни... затягивают навсегда. (Повернулся к темноте туннеля.) В путь. Пока Певчая Смерть не вернулась с новым куплетом... из ваших кишок.

*****

Тень от Ржавого Клыка легла на них, длинная и холодная. Они вошли в новый туннель. В пасть Пустоши. Навстречу магнитам, яду, безумию и костяным флейтам. Отряд обреченных.

Оркестр для похорон цивилизации, где гитара Барда – единственная скрипка, а биорука Стерна – литавры. Глава кончилась. Следующая – в аду.