Рассвет над Мертвой Зоной был не золотым. Серебряно-серым. Свет холодных звезд, не угасший с приходом утра, смешивался с первыми лучами, отражаясь в идеально гладком, темном зеркале воронки.

Тишина здесь была не благодатной. Поглощающей. Как могила. Именно у этого края, где заканчивалось "ничто" и начиналась ржавая трава, они и решили свою судьбу.

Максим ломал сухую ветку о колено. Звук – хруст дерева – гулко разносился в тишине.

– Орден Железного Ядра. Они почуяли слабину. "Черное Сердце" – их ключевая точка добычи. Теперь – дырка от бублика. (Он кинул обломки в воронку. Они бесшумно исчезли в темноте.) Они полезут в Ржавый Клык. Искать виноватых. Или просто грабить. Старый Гвоздь... ему нужны бойцы. Кто видел их "Железные Караваны" изнутри? Я. (Его усталая усмешка была совсем без юмора.) Пора напомнить Арктурусу Вальтеру, по прозвищу Железный Пророк, что его "Новая Технократия" – дерьмо на сапогах Пустоши. Я иду в Клык. Держать оборону. Искать слабые места в их паровой броне.

Бард настроил последнюю уцелевшую струну на гитаре. Звук – чистый, печальный, как плач по утраченному.

– Моя музыка... она теперь не только для оглушения. (Он посмотрел на горизонт, где над горами шлака висело марево.) Там, в "Костяной Верфи", говорят, скоро "Праздник Кости". Запускают плоты в океан. Для мертвых. Для памяти. (Он тронул струну.) Им нужен не рев, а... напутствие. Песня, вплетенная в ветер. И... (хитрая искорка в глазах) кто знает, какие "голоса" ловят рыбаки в эфире? Может, услышат о нас. О новом небе. Я найду лодку. И струны покрепче.

Лира не сводила глаз с "Архива". "Эхо" тихо пульсировало синим.

– Знания "Атланта" погибли. Но не все. "Кодекс Распада"... он был снимком Сети. Миллиарды осколков. (Она подняла голову, глаза горели.) Тот сигнал... "Тень Антенны". Они ловят "голоса богов". Что, если это не боги? Что, если это... осколки "Кодекса"? Эфирные призраки данных? "Эхо" может их декодировать. Собрать по крупицам. Архивы, наука, медицина... все, что не успели уничтожить. Я иду туда. К Антенне. Искать утраченные слова в шуме эфира. Архив-0 сказал, что он не единственный. Может есть и другие уцелевшие Крипты?

Катя стояла на коленях у самой границы Мертвой Зоны. Ее пальцы вросли в холодную землю. Биолюминесцентные пятна под плащом мерцали тревожно.

– Эта рана... (она кивнула на воронку) она не заживет сама. Пустота... она притягивает худшее. Радиацию. Мутагены. (Она посмотрела на Стерна, потом на восток, где тускло зеленело пятно на фоне ржавчины.) "Хранители Покрова"... они умеют лечить землю. Как я... но лучше. Системнее. Я чувствую их Сады. Там... баланс. Между железом, радиацией... и жизнью. (Ее голос окреп.) Я найду их. Научусь. И вернусь... исцелять эту рану. Чтобы Мертвая Зона стала... просто Зоной. Живой.

Стерн молчал. Его биорука была мертвым грузом. Он смотрел на юг, где извивалась ржавая лента "реки" Стикс. Там царил хаос. Синдикат Теней, обескровленный потерей "Черной Крови", но не сломленный. Племена вроде "Кровавых Камней", почуявшие слабину.

Стикс-Сити – помойка мира, где выживает сильнейший. И где, по слухам, осели артефакты Ордена после их рейдов. Он повернулся к группе. Его единственный живой глаз встретился с глазами Кати. Короткий кивок. Понимание. Он не говорил "я иду с тобой". Он просто встал рядом. Его путь лежал в Стикс. Искать детали для руки. Искать... тех, кто должен ответить за старые долги.

Ашхабад подошел к Максиму, его "Жужжалка" жалобно пискнула.

Ашхабад: С тобой. В Клык. Жужжалка... чует тайники. Железных Людей. Еду. Патроны. (Он оскалился, похоже на улыбку.) И... щели в стенах.

Бард хлопнул Максима по плечу, кивнул Лире. Катя коснулась руки Стерна – жест поддержки. Никаких долгих прощаний. В Пустоши они – роскошь. Разменная монета смерти. Они просто... развернулись. И пошли. В четыре стороны света, освещенные странным серебристо-ржавым рассветом над Мертвой Зоной. Их тени, длинные и острые, легли на землю, как стрелки сломанных компасов.

Конец первой истории: "No signal, just survival"

05.06.2025